Мирослава, а ты как думаешь, почему мне интересней спросить тебя о Соне Мармеладовой, сыгранной когда-то, чем о февральской обложке «Maxim»?

Наверное, чтобы разбить привычный стереотип. Соня – это всего лишь студенческая роль, но очень искренний образ, и я благодарна, что мне довелось его «рисовать». Всем интересно, что-то растиражированное, в том числе и последняя фотосессия. А у меня много спектаклей и все мои героини разные.

Театр важнее?

Конечно, там не перемотаешь назад, не сделаешь лишний дубль, там другой контакт со зрителем. И пока именно театр дает мне возможность реализоваться в разных плоскостях. 

Не обидно, что кино не предлагает сегодня чего-то серьезного?

Всему свое время. Есть востребованное усталым на работе зрителем кино для отдыха. И это обоснованно. Много ли мы в последнее время видим других отечественных фильмов? 

А что в принципе зацепило из «другого» кино?

«Черный лебедь». Прекрасная постановка, величественная музыка Чайковского, хрупкая, проживающая каждую эмоцию Натали Портман: столько чувств, экспрессии. Отличная режиссура Аронофски, известного, в первую очередь, по фильму «Реквием по мечте». Работа операторов: ракурс в каждой сцене представляет собой маленький шедевр.

Как изменилась твоя жизнь после «Папиных дочек»?

Знаешь, как говорится, если я вижу свою профессию, как определенную лестницу, которая идет вверх, я не прошла ее всю, но несколько ступеней я преодолела. Я была четвертой «Машей», утвержденной на роль. Для меня самой это было очень большим испытанием: попасть в коллектив, который уже сработался и, естественно, я была всегда под пристальным надзором. Я буквально горела «синим пламенем» первые несколько дней, когда ко мне было особенно повышенное внимание. Но мы сработались, и сейчас я могу сказать, что приобрела вторую семью. Очень приятно, когда ко мне подходят уже довольно-таки взрослые актеры и говорят: «Спасибо, мои дети и я с удовольствием смотрят «Папины дочки».

Есть предложения, от которых отказываешься?

Нет. Обычно при таком вопросе ожидаем ответ о какой-то избирательности. Но почему-то все забывают о том, что творческий человек не должен останавливаться, ему нужно постоянное движение. Роль кажется не интересной? Это уже моя работа, какими красками я раскрашу эту роль, какие оттенки придам образу.

А Жанну д Арк по-прежнему мечтаешь сыграть? Это работает детское воспоминание о первом увиденном спектакле или что-то тебя особенное в этом образе цепляет?

Да. Мне интересен этот образ, как и неоднозначная Антигона Жана Ануя. 
Вряд ли сегодня это связано с детским впечатлением. Но история была. Мне было лет пять, когда мы с бабушкой решили сходить на постановку. Я очень прониклась сценой сожжения, что сопровождалось жутким воем, заглушить который не помогали любимые сушеные бананы. И вот на улице меня ждала сцена «чудесного воскрешения»: сожженная Орлеанская дева – не просто бодрствующая, но и курящая и пьющая ореховое ситро! Я поняла - что театр дает тебе не только прожить чью-то жизнь, но и умереть, а потом воскреснуть. Больше чем жизнь.

Ты достаточно стильно одеваешься. С тобой работает стилист, или у тебя свой «почерк»?

Никаких стилистов нет. Иногда «соображаем» на двоих с мамой, у нас некий творческий фешен-тандем. При своем темпе придерживаюсь casual. А про «почерк» - верно, без него никакой брендовый гардероб не «играет», если эти вещи тебе не подходят. 

Для тебя бренд - качество или как тебя воспринимают?

Слава Богу, я не страдаю брендоманией, не отслеживаю тенденции. Я вообще не понимаю, почему я должна соблюдать что-то продиктованное кем-то пусть даже очень талантливым, и носить что-то не мое, но очень трендовое? Если это моя вещь, то она может быть внесезонной. У меня есть несколько винтажных вещей, к примеру, шляп с вуалями. Я за детализацию. Любая фишка может стопроцентно изменить образ.

Мне не очень нравится выражение «икона стиля». Но кто это на твой взгляд вне времени и вне географии?

Мне тоже не нравится такое понятие. Вообще ни когда не думала на кого-то ровняться. Любая икона, любой образ собран по деталям кем-то. Но если говорить о стиле, мне очень нравится Одри Хепберн с ее элегантной простотой и Мадонна, открывшая новые границы в фэшн-мире и заставляла окружающих поверить в них. У нас покоряет женственность Людмилы Марковны Гурченко.

Что ты готова простить?

Почти все, наверное. Я совершенно незлопамятна и не обидчива. Считаю, что от обид нужно избавляться как от лишнего груза. Но, думаю, что измену не смогу простить. Я имею в виду даже не что-то физическое, а предательство вообще. 

Ты говоришь, что одинока. Почему? Так легче? Ты не готова, или очень сложно найти того человека?

Мне кажется, всегда сложно найти человека, с которым комфортно. Кто-то удачно сказал, «хорошо – не когда смотришь друг на друга, а когда смотришь в одну сторону». Я творческий человек, у меня максимально занято почти все время. И мне важно, чтобы близкий мне человек, если и не был из этой же творческой среды, то хотя бы понимал меня. Наверное, он тоже должен быть занят любимым делом. Хотя, может, если я влюблюсь – то буду говорить по-другому. Кстати, о ужас! Я ведь не смогу приготовить ему поздний романтический ужин.

Это забота о фигуре?

Нет. Это позднее окончание вечерних спектаклей. (смеется). Не страдаю фобией похудения. Никаких диет, я всеядна. Моя диета – это работа, вечное движение, сумасшедший ритм: Помотайте-ка круги по Москве. Спокойствие не для меня. 

А сырое мясо – в прошлом? Или это часть легенды?

Далось всем это мясо. Это была бастурма! Мы с дедушкой ходили на рыбалку. Сырое мясо брали для наживки, но, вместо того чтобы на крючок цеплять, съедали всё сами. Бабушка нас в шутку называла «каннибалами».

Ты как-то отметила: чтобы получить твое расположение, тебя можно пригласить на концерт Мацуева. Хороший вкус. Чем еще можно тебя порадовать?

О, это был ответ на блиц-интервью. Первое, что пришло в голову. Наверное, такого верного рецепта нет. Нужно просто чем-то удивить. Чем? Не знаю. Если знать, чему можешь удивиться – сюрпризов в жизни не будет.

Твоя Виктория в спектакле «Ты» («Счастье мое») мечтает быть пионервожатой, стоять на линейке и родить малыша. Такое простое, но – счастье. Что для тебя простое счастье?

Знаешь, у меня нет каких-то критериев счастья, и уж, конечно, в материальной форме. Один знакомый сказал: когда загадываешь у фонтана желание – загадай просто: «Быть счастливой»! и все. Не расшифровывай, что именно должно в это счастье входить. Так вот я хочу просто счастья. И когда оно будет, я его узнаю. 

Ты уже давно не играешь Викторию (роль за которую получила премию «Золотой лист»). Какая, кстати, любимая из сыгранных?

Виктория и есть любимая, наверное. Я бы очень хотела, чтобы этот спектакль когда-нибудь вернулся. 

В каких спектаклях сегодня тебя можно увидеть?

«Ловушка для мужа», «Белоснежка и 7 гномов», «Седина в бороду», «Четверо в Петербурге», «Не верь глазам своим», «Удачная Сделка», «Шикарная свадьба», «Переполох в голубятне», «Куплетисты», «8 женщин» - российская версия известного мюзикла (у меня роль озорной девушки-тинейджера Катрин). Должна выйти на экраны комедия Эдуарда Радзюкевича «Арам зам зам, или все включено», где я снималась. 

Ты знаешь 4 языка – откуда такой лингвистический багаж, пригождается ли он?

Очень любила в школе изучать языки. Владею английским, французским, итальянским и украинским. 

Пятый – русский не считаешь?

Ну, можно посчитать. Конечно, это очень полезно в жизни. Надеюсь много путешествовать и применить этот «багаж»

Какой вопрос прессы тебя больше всего напрягает?

Никакой. Я спокойно отвечаю на все вопросы. 

Есть что-то такое, что у тебя не спросили, а ты бы хотела поделиться?

Нет. Хотя знаешь, ты меня спросила про спектакль «Ты» и роль Виктории и это очень приятно. 

Спасибо, и успехов. Загадываю, что увижу тебя в роли Антигоны.

Источник:
Елизавета Шандера, журнал "Стольник"